Ergo bibamus!
название: "13"
автор: mizar
фандом: WK
персонажи: Кроуфорд, Шульдих
рейтинг: PG-13 (за пару матерных, все стандартно)
для Nemhain
на фразу "моё счастливое число - 13".)
читать дальшеШульдих считал, что ему повезло с его Даром.
Его Дар был игрив и благодушен, словно сытая кошка, когда Шульдих был спокоен, его Дар был изворотлив, как загнанная в угол крыса, если на Шульдиха давили, его Дар становился опасен, как злой, разъяренный зверь, как только Шульдих впадал в боевой раж.
Шульдих искренне считал, что умрет без него. Без своего Дара. Просто - умрет и все. Как обычные люди умирают, если им вырвать сердце.
Его Дар пробудился на тринадцатой неделе жизни во чреве матери - слабый и едва заметный. Самое то для едва развитых зачатков мозга эмбриона.
Дар напевал ему свои колыбельные, Дар гнездился в каждой клеточке, и Дар был раньше, намного раньше, чем пришло самосознание - чуткий, зубастый зверек, берегущий свою уютную норку.
Они росли быстро - и Шульдих, и его Дар. Их первой жертвой стала личность несчастной, оказавшейся ближе всего, измучившейся эхом неразборчивых шепотков, бессонницей, страхом и смутными догадками, решившейся спровоцировать выкидыш почти на седьмом месяце беременности. Это было не специально. Всего лишь в инстинктивном стремлении выжить.
Вроде бы эта женщина потом что-то с собой сделала, но Шульдих не знал наверняка - просто не интересовался ее дальнейшей судьбой.
Наверное, Шульдих был слишком "не таким" - слишком развитым, слишком себе на уме, слишком откровенно враждебным. Его так и не усыновили. А в тринадцать лет его угораздило нарваться на группу поиска. И было очень смешно, когда ему попытались предложить "обучение". Когда какие-то люди приходят к мастеру свободных забегов и говорят, что сейчас расскажут ему, в какую сторону надо бежать - это всегда, как минимум, смешно. Но стало не до смеха, когда за него взялись всерьез. Если какие-то люди собираются переломать тебе ноги только потому, что ты не хочешь бежать так, как им нужно, это всегда не очень смешно.
Ему все еще было тринадцать, когда его угораздило нарваться на первую серьезную ментальную ломку. Его тогда совсем чуть-чуть не дожали. Самую малость. Проморгали. Оставили так - скорчившегося на им же заблеванном полу лабораторного бокса, одуревшего от препаратов, перемкнувших восприятие, от боли, раскалывающей череп, и оглушенного пустившимся в разнос, на тот момент уже средней силы Даром. Оставили, считая что управились. А через шестнадцать часов начинали уже с нуля. И опять не распознали провал.
Потому что Шульдиху очень повезло с его пластичным сознанием. Повезло невообразимо - с идеальным механизмом восстановления, обеспеченным Даром, формировавшимся одновременно с нервными тканями еще даже не рожденного телепата. Лабораторным крысам Розенкройц такие фокусы и не снились. Даже сравнивать нелепо. Примерно так же обстоит дело с выживаемостью у диких хищников и дрессированных зверушек из цирка.
В Розенкройц у Шульдиха сменилось тринадцать кураторов. Двоих Шульдих сломал нечаянно, не рассчитав силы, еще троих свел с ума по тихому, двое всеми правдами и неправдами открестились от него сами, остальные пали жертвами профессионального риска. Да, натаскивать паранормов - задачка из разряда зачистки минных полей.
Не считая первые две неудачные ломки, он пережил еще десять глубоких корректировок, после которых всякий раз стоило немалых усилий вернуть состояние мозгов в исходное, и с каждым разом - усилий все больших. Но он справлялся как-то.
Его изворотливый, накапливающий мощь Дар - сплошь узелки да петли. Сколько сознание ни рви, а общий клубок не распадется.
Тринадцать месяцев понадобилось Шульдиху, чтобы вывести свой средней силы Дар на уровень, достаточный, чтобы играючи обходить любую телепатическую защиту, на уровень, порядком превышающий все изученные. У самого Шульдиха защиты отродясь не было. Или нет, не так. У Шульдиха отродясь не было нужды в защите. Не было вбитого цирковым зверушкам инстинкта - забежать в клетку.
Тринадцатое рандеву с мозголомами Эсцет обернулось едва ли не светским чаепитием. Ах, да. За это, видимо, надо было поблагодарить Кроуфорда. Что ж, Шульдих умел быть благодарным в перспективе. Еще не успеется.
Тринадцать лет в общей сложности понадобится Кроуфорду, чтобы развалить Эсцет по кирпичику - так он сказал. И у Шульдиха нет оснований ему не верить. Осталось-то всего-ничего, года четыре от силы.
Число имени Шульдиха - тройка. Число даты его рождения - десятка.
А у Кроуфорда - наоборот.
В обоймах их пистолетов - Хеклер и Кох, 9мм, модель 82-го года, первая любовь - по тринадцать патронов.
Охренеть просто, как это все символично.
Праздный интерес к нумерологии и знаковым числам Шульдих подцепил минуты три-четыре назад. И пожалуй, ему этого вполне достаточно, чтобы заявить при случае: мое счастливое число - тринадцать!
Как раз дней на тринадцать - почему бы и нет?
Кроуфорд, например, коллекционировал роллеры.
Шульдих коллекционировал заебы.
Каждый страдал херней, как умел.
автор: mizar
фандом: WK
персонажи: Кроуфорд, Шульдих
рейтинг: PG-13 (за пару матерных, все стандартно)
для Nemhain
на фразу "моё счастливое число - 13".)
читать дальшеШульдих считал, что ему повезло с его Даром.
Его Дар был игрив и благодушен, словно сытая кошка, когда Шульдих был спокоен, его Дар был изворотлив, как загнанная в угол крыса, если на Шульдиха давили, его Дар становился опасен, как злой, разъяренный зверь, как только Шульдих впадал в боевой раж.
Шульдих искренне считал, что умрет без него. Без своего Дара. Просто - умрет и все. Как обычные люди умирают, если им вырвать сердце.
Его Дар пробудился на тринадцатой неделе жизни во чреве матери - слабый и едва заметный. Самое то для едва развитых зачатков мозга эмбриона.
Дар напевал ему свои колыбельные, Дар гнездился в каждой клеточке, и Дар был раньше, намного раньше, чем пришло самосознание - чуткий, зубастый зверек, берегущий свою уютную норку.
Они росли быстро - и Шульдих, и его Дар. Их первой жертвой стала личность несчастной, оказавшейся ближе всего, измучившейся эхом неразборчивых шепотков, бессонницей, страхом и смутными догадками, решившейся спровоцировать выкидыш почти на седьмом месяце беременности. Это было не специально. Всего лишь в инстинктивном стремлении выжить.
Вроде бы эта женщина потом что-то с собой сделала, но Шульдих не знал наверняка - просто не интересовался ее дальнейшей судьбой.
Наверное, Шульдих был слишком "не таким" - слишком развитым, слишком себе на уме, слишком откровенно враждебным. Его так и не усыновили. А в тринадцать лет его угораздило нарваться на группу поиска. И было очень смешно, когда ему попытались предложить "обучение". Когда какие-то люди приходят к мастеру свободных забегов и говорят, что сейчас расскажут ему, в какую сторону надо бежать - это всегда, как минимум, смешно. Но стало не до смеха, когда за него взялись всерьез. Если какие-то люди собираются переломать тебе ноги только потому, что ты не хочешь бежать так, как им нужно, это всегда не очень смешно.
Ему все еще было тринадцать, когда его угораздило нарваться на первую серьезную ментальную ломку. Его тогда совсем чуть-чуть не дожали. Самую малость. Проморгали. Оставили так - скорчившегося на им же заблеванном полу лабораторного бокса, одуревшего от препаратов, перемкнувших восприятие, от боли, раскалывающей череп, и оглушенного пустившимся в разнос, на тот момент уже средней силы Даром. Оставили, считая что управились. А через шестнадцать часов начинали уже с нуля. И опять не распознали провал.
Потому что Шульдиху очень повезло с его пластичным сознанием. Повезло невообразимо - с идеальным механизмом восстановления, обеспеченным Даром, формировавшимся одновременно с нервными тканями еще даже не рожденного телепата. Лабораторным крысам Розенкройц такие фокусы и не снились. Даже сравнивать нелепо. Примерно так же обстоит дело с выживаемостью у диких хищников и дрессированных зверушек из цирка.
В Розенкройц у Шульдиха сменилось тринадцать кураторов. Двоих Шульдих сломал нечаянно, не рассчитав силы, еще троих свел с ума по тихому, двое всеми правдами и неправдами открестились от него сами, остальные пали жертвами профессионального риска. Да, натаскивать паранормов - задачка из разряда зачистки минных полей.
Не считая первые две неудачные ломки, он пережил еще десять глубоких корректировок, после которых всякий раз стоило немалых усилий вернуть состояние мозгов в исходное, и с каждым разом - усилий все больших. Но он справлялся как-то.
Его изворотливый, накапливающий мощь Дар - сплошь узелки да петли. Сколько сознание ни рви, а общий клубок не распадется.
Тринадцать месяцев понадобилось Шульдиху, чтобы вывести свой средней силы Дар на уровень, достаточный, чтобы играючи обходить любую телепатическую защиту, на уровень, порядком превышающий все изученные. У самого Шульдиха защиты отродясь не было. Или нет, не так. У Шульдиха отродясь не было нужды в защите. Не было вбитого цирковым зверушкам инстинкта - забежать в клетку.
Тринадцатое рандеву с мозголомами Эсцет обернулось едва ли не светским чаепитием. Ах, да. За это, видимо, надо было поблагодарить Кроуфорда. Что ж, Шульдих умел быть благодарным в перспективе. Еще не успеется.
Тринадцать лет в общей сложности понадобится Кроуфорду, чтобы развалить Эсцет по кирпичику - так он сказал. И у Шульдиха нет оснований ему не верить. Осталось-то всего-ничего, года четыре от силы.
Число имени Шульдиха - тройка. Число даты его рождения - десятка.
А у Кроуфорда - наоборот.
В обоймах их пистолетов - Хеклер и Кох, 9мм, модель 82-го года, первая любовь - по тринадцать патронов.
Охренеть просто, как это все символично.
Праздный интерес к нумерологии и знаковым числам Шульдих подцепил минуты три-четыре назад. И пожалуй, ему этого вполне достаточно, чтобы заявить при случае: мое счастливое число - тринадцать!
Как раз дней на тринадцать - почему бы и нет?
Кроуфорд, например, коллекционировал роллеры.
Шульдих коллекционировал заебы.
Каждый страдал херней, как умел.
-
-
15.04.2011 в 20:15и продолжит ведь этим заниматься )
-
-
15.04.2011 в 21:27