[shshshest]

Для Izzzida
Фраза (общее настроение): - Я Тебя Хочу... - Раздельно произносит Кроуфорд
Примечание: Пунктуация и орфография авторская


Все началось ранним утром, когда Кроуфорд проснулся и понял: чего-то не хватает. Вот уже целых два месяца солнце не било в глаза; шторы были плотно задернуты. Весь день мужчина не находил себе место и даже умудрился забыть купить вечернюю газету. Ночью, ворочаясь в постели и безрезультатно пытаясь заснуть, он встал и раздвинул шторы.

- Шульдих, сколько раз тебе можно повторять, чтобы ты закрывал окна! Портьеры предназначены как раз для того, чтобы солнце утром не било в глаза!
- Если ты не любишь солнце, то ты не любишь меня.
- Какая наблюдательность…

Утром он проснулся от яркого света… Вечером, переругавшись сам с собой, он вновь занавесил окна.
На следующий день пошел дождь.

- Эй, Кроуфорд!..

Шел снег. Ледяной пух опускался на ресницы и щипал глаза. Но не смотря на столь непривычную для сентября погоду, на улицах города было все так же многолюдно. В этих серо-коричневых оттенках толпы ярким рыжим пятном выделялся мужчина. Он шел неспешно, лениво рассматривая прохожих, бросая редкий взгляд на красочные витрины магазинов. Кроуфорд тоже его заметил. На миг замер. Оглянулся – на конусообразной крыше здания висели часы. Половина шестого. Ровно полчаса до назначенной встречи. Наверное, самой важной в этом месяце.

- Эй, Кроуфорд!…

А рыжий продолжал неторопливо идти по улице. Будь Кроуфорд подростком, он бы смело закричал во все горло: «Шульдих!». И ждал, оглянулся ли рыжий? А если нет, то и кинулся бы вслед, обгоняя, толкаясь, ругаясь и выслушивая ругань. Но… Кроуфорду не было пятнадцать.

- Эй, Кроуфорд! А мне идет оранжевый? – и взгляд такой… выжидательный, и голубые ни с чем не сравнимые глаза хитро прищуриваются.

На встречу все-таки опоздал. И персональный демон растворился в толпе. Пора с этим заканчивать.

Рыжий котенок, выбежавший на дорогу прямо под колеса машины, должен был стать последней каплей, но все было намного хуже.
Недавно купленное постельное белье по непонятной ему причине оказалось оранжевым.

- Ненавижу, когда на меня пялятся.
- Если б ты одевался менее ярко и вызывающе и привел в порядок свои волосы, то проблем бы не возникало.
- Мне идет зеленый…

В баре он завел привычку каждый день покупать бутылку виски и плитку горького шоколада. А через две недели обнаружил у себя в кухонном столе четырнадцать нераспечатанных плиток.

- Ты не мог бы завести какую-нибудь менее пачкающую вещи привычку? – Кроуфорд пренебрежительно рассматривал испачканный в растаявшем шоколаде белоснежный манжет его новой рубашки.
- Считаю, что пятна от шоколада намного безобиднее, чем дырки от тлеющих сигарет.

Еще через месяц он перестал удивляться тому, что чувствует себя так, словно на носу очки с оранжевыми стеклами, пропускающими только небесно-голубой свет.

- Мы останемся живы?
- Конечно, останемся.
- Я никогда не жил один…
…
- Почему ты молчишь?

А виски неплохо согревает ледяное сердце, жжет раны, недавно открывшиеся. Быть сильным чертовски изматывает.

- Шварц не будет?
- Нет.
- Каждый сам за себя?
- Да.
- Каждый сам по себе?
- Что ты хочешь, Шульдих?
…
- Что ты молчишь?

Янтарная жидкость плещется в стакане. Глаза закрыты. Но даже там, за плотно сжатыми веками беснуются рыжие точки воспоминаний.

- Эй, Кроуфорд!

Очередная нераспечатанная плитка шоколада на столе. Шелест фольги неприятным звуком доносится до слуха.

- А у тебя глаза под цвет шоколада! Горького, только горького!

- Знал бы ты, как я тебя хочу, - медленно, словно каждое слово дается с трудом, шепчет Кроуфорд и смотрит в лицо присевшему за его столик мужчине.

Тонкие пальцы разламывают напополам плитку шоколада. Легкий наклон головы. Непослушные рыжие волосы прикрывают глаза, которые трудно с чем-либо сравнить.

- Когда-нибудь ты поймешь, что ты хочешь только меня…

Кристаллики льда медленно тают в синем пламени.