для Darian Kern Rannasy на слово "взгляд"

[shshshest]

Для  Darian Kern Rannasy
слово: взгляд
автор: mizar
от автора: пафос, общая мутность происходящего, намек на закадровый Глюэн

Шульдиху нравится эта игра.
Она называется "Я знаю, что ты знаешь, что я знаю". Правила элементарны - не подавать виду. Самая прелесть в том, что правила нарушают оба, и оба же делают вид, что этого не замечают. Это в каком-то смысле по правилам, и следуя логике правил - компенсирует первичное нарушение.
Это игра в гляделки - не моргнуть, не отвести взгляд. А если одновременно - притвориться, что ничего не было.

Кроуфорд никогда не натягивает поводок, но Шульдих никогда и не отбегает настолько далеко, чтобы в этом возникала необходимость. Оба скалятся друг другу почти любовно, как будто и нет никакого поводка, и если даже Шульдиху вздумается цапнуть, максимум - схлопочет по зубам. Но поводок есть.
Шульдих никогда не проходится на тему несоответствия методов и цели.
Кроуфорд - самый невероятный тип анархиста, с которым Шульдиху доводилось когда-либо сталкиваться. Последовательный и расчетливый. Он способен убить кого угодно за вмешательство в свои планы. Он готов терпеть кого угодно, пока он полезен его планам. И это завораживает. И ради этого Шульдих готов делать вид, что поводка нет. К черту, он пойдет следом просто чтобы посмотреть, что Кроуфорд станет делать, когда разрушать будет нечего. Шульдих даже не уверен, что тогда станет делать сам. Возможно - ничего. А возможно - просто возьмет шлейку уже в свои руки.
Поводок ведь заканчивается одинаково в оба конца, вот сюрприз, да?
Шульдих догадывается, что Кроуфорду все это уже известно, но он помнит правила, он держит взгляд, он знает наверняка - пока Кроуфорд ведет в нужную им обоим сторону. Так, какая разница?
Они играют по придуманным ими самими правилам. И только они вольны решать, когда можно их нарушить. Выждать достаточно удачный момент - это даже нарушением не будет. А Шульдих умеет ждать. Он терпелив присущим только истинному консерватизму терпением.
Он весьма старомоден - он верит в право выжившего переписывать историю и естественный отбор.

- Я хочу быть уверенным, что ты сделаешь именно так, как я скажу.
- Это зависит от того, что ты скажешь.
Пальцы Кроуфорда несильно оттягивают волосы, и Шульдиху приходится поднять голову. Он бы с большим удовольствием продолжил покусывать бедро Кроуфорда, а вместо этого вынужден смотреть ему в глаза. Взгляд Кроуфорда ощущается почти физически - он жжет кожу, оставляет красноватые пятна на скулах, под ним начинают гореть губы.
- Я хочу услышать это сейчас.
- Ты что-то видел?
- Сейчас, Шульдих.
Он проводит большими пальцами по губам Шульдиха, он не смотрит в глаза, в этот момент он кажется намного старше, чем есть, и седина тут ни при чем.
- Хорошо, - легко соглашается Шульдих, рассматривая рисунок обоев поверх его головы. - Я сделаю, как ты скажешь.
Они засыпают, довольные друг другом. Они услышали друг от друга все, что было нужно.

Шульдиху нравится эта игра.
Она называется "Скажи мне то, что ты хочешь, чтобы я не знал". У нее простые правила - не подавай виду. Просто делай. Это игра в поддавки - я не буду против, что ты это сделаешь, если ты сделаешь это так, как не могу сделать я. И это может сколько угодно выглядеть перетягиванием одеяла, но на деле это лишь разматывание грозящего задушить кокона.
Шульдих готов делать то, что не может сделать Кроуфорд. Он готов слышать то, что Кроуфорд не хочет, чтобы он знал...
Ему, в общем-то, давно уже плевать на игру. И как называется то, вот что эта игра превратилась. Кроуфорд знает, конечно же, давно уже знает, но Шульдиху все равно.
Ему это просто нравится. Конец размышления.